[leasel]

Название: От учителей не уходят
Автор: leasel
Бета: Dec
Фандом: Дозоры
Размер: миди, ?
Пейринг/Персонажи: Фафнир/Завулон
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: планируется NC-17
Предупреждения: дикость нравов, абьюз как норма жизни, нанесение тяжких телесных
Краткое содержание: Сиквел к фику "Учеников не убивают". Фафнир выкупает из плена у Светлых нового ученика и приводит в свой клан.
Размещение: только ссылкой

глава четвертая, 4300 слов

Маг первого ранга слишком важная шишка, чтобы ютиться в одной пещере с тремя соседями. Прошлым летом Завулон получил отдельный спальный покой. В западной части скалы, куда он переселился, успели поработать каменщики. Строгие прямоугольные стены образовывали настоящую комнату, пусть и небольшую. Стены были завешаны сукном, а в углу стояла постель. Впрочем, главное, что соседские носы не выводили больше рулады под боком и первые лучи солнца не били с утра прямо в лицо.

Завулон был только рад поспать подольше. Вот и сегодня он проснулся только тогда, когда спать стало совсем невмоготу. Он лениво зевнул, потянулся под шерстяным одеялом и сел в постели, кутая плечи в одеяло. И только после этого вспомнил, что сегодня за день.

В щель от дверного полога просунул нос Моди. Завулон скинул одеяло на пол и закричал:

— Где тебя носило?! Я велел разбудить меня с вылетом воронов, а солнце уже в зените!

Моди виновато шмыгнул носом. Завулон перегнулся через постель и швырнул в него сапогом. Тот ловко увернулся. Из жирного ленивого мальчишки Моди превратился в жирного ленивого юнца, а пользы от него не прибавилось. Будь его воля, он бы только и делал, что ел да спал.

Вслед за приятелем в комнату вошел Трюггви. В руках его дымился поднос с кашей, горячим хлебом и жареным мясом. Завулон смягчился и решил мальчиков не наказывать. Собрав корочкой хлеба остатки жира и отправив ее в рот, он с набитым ртом спросил:

— Хель уже вернулась? Вы ее видели?
— Видели, старший, — кивнул Трюггви, принимая у него из рук грязные миски. — Она привела с собой оборотня, косматого, как медведь, — Трюггви хихикнул. — У него за завтраком крошки в бороде застревали.
— Не подходи к нему лишний раз, — посоветовал Завулон и обернулся ко второму подопечному: — Эй, Моди, рубаху.

Моди поднял с пола его рубаху, и Завулон крикнул:

— Не эту! С золотым шитьем!

Моди порылся в сундуке и достал со дна рубаху из тончайшего льна, вышитую золотой нитью. Он накинул ее на Завулона, и тот с досады скрипнул зубами. Рубаха жала в плечах, а ведь ее сшили не далее как прошлой зимой. Придется отдать рабам на перешивку.

— Ладно, давай обычную, — проворчал Завулон.

Моди поднял отвергнутую рубаху с пола.

— Ну и где вас носило все утро? — спросил Завулон, пока Моди возился тесемками.
— Регин велел нам учиться держать круг Силы, господин, — ответил вместо Моди Трюггви. — Мы были за деревней, упражнялись с другими младшими в этом искусстве. И задержались.
— Понятно, — Завулон зевнул. — Кто из вас потерял сознание?
— Я, старший, — неохотно признался Трюггви.

Под глазами у мальчика были темные круги. Завулон прижал ладонь к его лбу. Тот был липкий и холодный.

— Ну ладно. Иди к ведьмам, скажи, что я просил дать тебе меда и сахара. На вечерние занятия можешь не приходить.

Моди с надеждой вскинул голову, и Завулон с ехидцей спросил у него:

— Ты тоже упал в обморок? Нет? Так не вздумай прогуливать. Говорят, брат Хель вечно голоден. Когда он сожрет всех людей в деревне, то примется за младших. И начнет с лентяев вроде тебя, — он ткнул пальцем в брюшко Моди и ухмыльнулся: — А в тебе мяса много... вкусный, наверное.
— Врешь ты, старший, — с сомнением сказал Моди.
— Я вру? — возмутился Завулон. — Да я буду не я, если Фенрир при виде такой хрюшки не зальет слюной весь пол.

Мальчик угрюмо и обиженно засопел, и Завулон, сжалившись, оставил его жиры в покое. Он встал перед зеркалом и велел:

— Надень мне пояс.
— Который? — со скукой в голосе уточнил Моди. Завулон задумался.
— Кожаный. С бронзовыми пряжками.

Он приподнял руки, позволяя Моди обвить пояс вокруг своей талии. Тот провозился целую вечность, застегивая своими пальцами-колбасками все крючки и пряжки. Завулон повертелся перед зеркалом, разглядывая себя во весь рост. Пояс вроде смотрелся неплохо, и Завулон сказал:

— Хорошо. А теперь сними и надень серебряный.

Моди выразительно вздохнул и начал расстегивать крючок за крючком. Завулон цыкнул на него, чтобы пошевеливался. Кряхтя от притворной усталости, Моди облачил его в тяжелый серебряный пояс, который достался Завулону как трофей с пограничных стычек.

Пояс еще хранил ауру прежнего хозяина. Лентяй Моди плохо оттер его от крови, и она прилипла намертво. Завулон с сомнением склонил голову набок.

— Прекрасный выбор, — с нажимом похвалил Моди. — Ты просто красавчик, старший. Любая ведьма превратится в вулкан страсти при виде тебя.
— Думаешь? — с сомнением переспросил Завулон, разглядывая себя в зеркале. — Нет, кажется, прежний был лучше. Поменяй, мне надо сравнить.

Моди скрипнул зубами и снова поменял пояса.

— Помнишь, у меня вроде был еще кожаный, плетеный? Куда ты его засунул? — спросил он. — Поищи в сундуках, может, он подойдет.
— Да какая разница! — взорвался Моди. — Хель все равно на тебя не посмотрит!

Он увернулся от затрещины и выкрикнул:

— Хоть алмазами себя обсыпь, она на тебя не посмотрит! Она старше гор, у нее смотрелка уже отсохла! — засмеялся скверный мальчишка. — Ой-ой-ой! — взвизгнул он, когда Завулон поймал его за ухо. Завулон наклонился и прошипел:
— Еще одно слово про Хель, и шутка про обед для ее брата перестанет быть шуткой.

Завулон разжал пальцы и отпустил покрасневшее ухо. Моди бросился наутек.

— Мясо, мясо, мясо! — издевательски пропел Завулон ему вслед.

Но на душе было скверно, настроение насмешки Моди ему испоганили.

Завулон снова обернулся к зеркалу и с сомнением склонил голову набок. То, что зеркало отражало, ему не нравилось. Ничего, что могло бы вызвать у взрослой ведьмы «вулкан страсти». И нос какой-то не такой, и уши, а глаза вообще как у побитой собаки.

Он провел несколько раз по волосам костяным гребнем. Спутанные пряди разделялись с трудом. Завулон выдрал целый клок волос, когда не удалось распутать образовавшийся в нем колтун. Может, помыть голову? Но с последнего раза не прошло и двух недель, чем это поможет?

Завулон с досадой отвернулся от зеркала.

Из окна он увидел, как тонкая фигурка Хель пересекает двор. Бросив гребень, Завулон подскочил к окну и камнем рухнул вниз. Лишь у самой земли он принял облик ворона и расправил крылья, чтобы тут же ловко ступить на мощеный двор человеческими ногами.

— Хель! Я стал магом первого ранга, Хель, — радостно выпалил он.
— Да, я вижу, — Хель рассеянно улыбнулась. — Весьма похвально, — она коснулась плеча Завулона и мягко отстранила его в сторону.

Завулон растерянно посмотрел ей вслед, а она неторопливо пошла дальше, оставляя в пыли следы узких сапог, и исчезла в узком проеме западного входа. С его лица медленно сползла улыбка. Не такого приема он ожидал. За год, что Хель странствовала в поисках своего брата, он вырос и в магической силе, и в обычной. И он надеялся, что Хель заметит. Оценит.

А она посмотрела на него так, как будто он был Моди, который вдруг позволил себе заговорить с ней. Или хуже, человечком из селения, деревенским дурачком с отвисшей нижней губой, который вечно околачивался вокруг скалы и тыкал узловатым пальцем в небо, считал звезды. Вечно он лез к Хель и спорил с ней, плоская Земля или круглая. И она каждый раз терпеливо объясняла, что круглая, но смотрела при этом так, как сегодня на Завулона, со смесью брезгливости и сочувствия.

Сплюнув на ее след, Завулон пошел искать Моди и остальную мелюзгу. До занятия оставалось еще часа два. Но пока всех соберешь, как раз столько и пройдет.

Моди забрался в кладовую и дрых на мешках с мукой, довольно искусно замаскировав свою ауру под вампира. Если бы Завулон не прицепил к лодырю следящее заклинание, проискал бы до вечера. Остальные нашлись быстро, и Завулон повел злых и измочаленных еще с утра младших к деревенской площади.

Мальчики ныли и жаловались, что если они еще раз войдут в Тень сегодня, то уже не выйдут. Поэтому Завулон и выбрал для учебы деревню, чтобы они смогли при необходимости быстро подкрепиться от людей.

К неудовольствию Завулона Трюггви тоже пришел и ждал в тени большого дуба.

— Я же сказал отдыхать.
— Регин увидел меня и отправил сюда.

Завулон почесал в затылке. На его памяти младших еще никогда не натаскивали в такой спешке. Но что поделать, на границах было беспокойно. Ученики Ангвари были сильнее, чем казались: в стычках с ними погибло уже несколько старших. Ведьмак, с которого Завулон снял серебряный пояс, не уступал ему в силе. А ведь Завулон видел его в Риме и тогда ему показалось, что ведьмаку не подняться выше четвертого-пятого ранга.

Вот и ходили Фафнир и Регин оба злые, как выдранные из Тени души грешников, и заставляли младших учеников биться до изнеможения. Потери среди бойцов надо было кем-то закрывать.

— Ладно, вставай в строй, — неохотно велел Завулон Трюггви. Он встряхнул головой, прогоняя беспокойство, и хлопнул в ладоши. — Встаньте друг против друга. Один держит щит мага, другой пытается его пробить. Потом меняетесь. Противника не замораживать и не жечь, сегодня отрабатываем прямые силовые удары.

Завулон замолчал, рванулся и схватил за плечо младшего, который напал на своего соседа, не дожидаясь разрешения. Мальчик недоуменно заморгал голубыми глазками и шмыгнул носом, втягивая обратно жирную голубоватую соплю. Завулон зашипел:

— Пытаемся пробить щит, я сказал, а не снести друг другу голову.

В воздухе просвистела ледяная молния, хотя Завулон только что их запретил. Рядом взорвалась горячая вспышка. Кто-то завизжал. Запахло паленым. Он заметался от одного мальчишки к другому, щедро раздавая подзатыльники и маленькие, но чувствительные уколы Силой под ложечку.

Но все было тщетно. Стоило отвернуться, как учебный бой превращался в свару. В конце-концов Завулон махнул рукой и разрешил использовать все заклинания из арсенала.

Он замотал головой, высматривая своих двоих, и выругался сквозь зубы. Трюггви, вместо того чтобы бить заклинаниями, гонялся за своим противником с мечом и с размаху лупил по его хрустально-прозрачной Сфере Мага. Но возмутило Завулона не это, а то, что на краю площади стоял незнакомый нелюдь и наблюдал за погоней. Когда младшие поравнялись с ним, нелюдь схватил Трюггви за плащ, вырвал меч у него из рук и сам ударил мечом по Сфере Мага.

Сфера со звоном раскололась. Меч тоже. Трюггви распрямился, лицо его вспыхнуло гневом. Он топнул ногой и воскликнул:

— Я берег этот меч для шей щенков Ангвари!

Шрамы на лице незнакомца исказились — он нахмурился. Отбросив испорченный меч в сторону, незнакомец неторопливо приблизился к Завулону.

— Ты, мальчик, еще сам не доучился, рано тебе других учить. Они не слушают тебя, — хрипло заговорил он. — Шел бы ты к моей сестре, она тебя вроде бы искала.

Завулон задумался. Если бы Хель его искала, она бы дотянулась до него через Тень. Нелюдь соврал. Но сбыть неугомонных мальчишек с рук и отговориться приказом старшего было заманчиво...

— Мне велели за ними присматривать, — подумав, возразил Завулон.
— Ничего. Я тебя отпускаю, — между губ оборотня мелькнули желтые клыки. — Помню себя в твоем возрасте. Что может быть скучнее, чем быть нянькой при кучке сопливышей? Иди, мальчик, развлекайся.

Сбоку к Завулону подступил Моди, впился толстыми пальцами в рукав и заискивающе посмотрел в глаза. На его пухлых щеках распустились красные пятна. Завулон брезгливо поморщился, но Фенриру ответил:

— Мне не скучно, Старший.
— Как скажешь, — Фенрир зевнул так, что его косматая борода подпрыгнула. — А я, похоже, должен новый меч твоему приятелю, — неожиданно он подмигнул: — Мы же не хотим, чтобы щенки Ангвари остались при своих головах?

***

Только Фенрира — третьего из хозяев клана — не хватало Фафниру, чтобы начать войну. Завулон не знал, как долго Фафнир вынашивал ее планы, но уже на следующий день после приезда Фенрир выступил в поход и взял крепость Ангвари в осаду.

Сейчас, через два месяца, крепость Ангвари выглядела не менее неприступной, чем в первый день. Она лишь потеряла все свои зубцы. Ее щербатые стены, сложенные гигантской рукой из каменных блоков, каждый высотой в два человеческих роста, бросали чудовищных размеров тень на окрестные болота.

Иногда Завулон видел самого Ангвари. Тот ходил кругом крепости в облике великана, и крепость рядом с ним казалась собачьей будкой. Она едва доходила ему по пояс. Ангвари отламывал от крепостной стены зубец и швырялся начиненными огнем камнями в лагерь Фафнира. Тогда Завулон бросался ничком и закрывал голову руками, торопливо пряча ауру.

Камни с грохотом разворачивали лагерь, и казалось, что все они приземляются прямо рядом с головой. И только когда в небе появлялся Фафнир, Ангвари уползал обратно в крепость.

После первого обстрела Завулон не мог поверить, что остался жив. Фенрир поднял его пинком, влил в горло мех вина и отволок в его палатку. И Фенрир же подсказал ему не ставить щит от огня, а защищать голову. Разлетавшиеся от камней осколки были опаснее пламени. Ожоги, во всяком случае, можно исцелить.

В последнее время Ангвари редко показывал нос из своей норы, и вечером Завулон рискнул выбраться из лагеря.

Небо заволокли сизые тучи. Сгустились сумерки, и мир людей выцвел как первый слой Тени. Вот уже несколько часов не унималась метель. Сваленные в ров вокруг лагеря воины, погибшие утром, скрылись под тремя ладонями снега.

За метелью чувствовалась рука ведьм — ведь было лето. Может быть, сама Хель наслала на крепость Ангвари ветер и стужу, чтобы сломить дух осажденных. Завулон запахнулся поплотнее в плащ и пробрался к часовым. Моди и Трюггви щелкали зубами от холода, и Завулон, обернувшись по сторонам, передал им фляжку меда.

— Старший, сколько нам еще тут торчать? — шепотом спросил Моди. — Мне надоело тут уже.
— Вампиры вас сменят после заката.
— Нет, я имел в виду, всем нам у этой крепости.
— Пока она не рухнет, а наш господин не отобьет у Ангвари его клад, — Завулон пожал плечами. — Сколько это займет, я не знаю. День, неделю, месяц, год... не важно. Ваше дело смотреть в оба.

Моди скорчил рожу, а Трюггви гордо выпрямился и положил ладонь на рукоять своего нового меча.

Завулон развернулся и зашагал обратно. Осада прискучила ему не меньше Моди, но возвращаться было нельзя. Утром из стен крепости вышли несколько магов в одежде рабов из обслуги. Сражались они плохо, будто в первый раз увидели свою Тень. Все они были убиты, но все они могли бы со временем стать магами вне рангов. Завулон не переставал гадать: кто это? Маги, ставшие рабами? Или рабы, ставшие магами?

Последнее было невозможным. Невероятным. Но ученики Ангвари были сильнее, чем должны были быть, и нельзя было отступать, не выяснив причины. Даже если придется десятилетиями стоять лагерем вокруг крепости.

Завулон вернулся обратно к большом костру, возле которого кругом грелись старшие. Регин, не спрашивая, взял его за руку, и Завулон прикрыл глаза, без понукания делясь со старшим Силой. За два месяца осады Регин похудел: щеки его впали, скулы заострились. Старший ученик выкладывался больше остальных. На нем держалась сеть, не дающая осажденным пробить из крепости Дыру и сбежать. И Завулон знал, что такие сети жрут много. Хель рассказывала.

Регин отпустил руку. На его бледные щеки вернулась краска, а у Завулона закружилась голова. Слегка покачиваясь, он отступил к деревьям и направился вглубь, в чащу. Может быть, повезет, и сегодня Тень получит от него в жертву белку или кролика. До утра надо было восстановиться, и только свежая кровь вернет столько Силы сразу.

Как назло, животных не попадалось. Всё бежало из странного, не по времени года утонувшего в снегу леса. Сквозь падающий снег чернели только стволы деревьев. Их ломкие, подернувшимися инеем листья свернулись в хрупкие трубочки. Тихо шелестел ветер, лаская их, как мать убаюкивает больное дитя и одними губами шепчет, что оно поправится.

Где-то хрустнул сучок или ветка, и Завулон остановился, прислушиваясь. А потом посмотрел через Тень и понял, что ему повезло. Через сугробы пробирался, прижимая к груди корзину с битой дичью, тощий парнишка его возраста. От него остались кожа до кости, а на узких плечах болталась одежда раба, но аура выдавала нелюдя. Такого же, как утренних, на удивление сильного мага и неопытного при этом.

Завулон попытался, но не смог вспомнить, видел ли он юнца раньше, и если видел, то среди людей или магов. Он скользнул в Тень и неслышными шагами приблизился к юнцу. В Тени на снегу не оставалось отпечатков и не было слышно звуков. Чужак ничего не заметил, пока Завулон не подобрался вплотную и не воткнул узкий клинок ему под ухо. Тот обернулся. Прямо в лицо Завулона уставился огромный, блестящий глаз. Рот чужака широко распахнулся, но не было даже хрипа. Из горла хлынула только кровь.

Все так же беззвучно ученик Ангвари обмяк в руках Завулона.

Завулон прижал ладонь к его окровавленной шее, забирая Силу, которая вместе с кровью вытекала из тела. Через несколько минут труп был пуст подчистую, а Завулон восстановил все, что забрал Регин, и даже сверх этого. Он уволок убитого в Тень, на второй слой, и прикопал под грудой трухлявых листьев. Потом вернулся в мир людей, припорошил следы крови снегом и горделиво оглядел дело рук своих. Умелый маг сможет понять, что произошло, но для остальных поляна будет девственно чиста.

Он поднял выпавшую из рук убитого корзину с дичью. Осаждающие страдали от голода почти так же, как осажденные, и Завулон хотел есть. В корзине был дикий гусь и исхудалый кролик. Завулон спрятал их под плащом и, скорчившись в три погибели, прокрался к шалашу Моди и Трюггви.

— Эй, просыпайтесь, — шепотом позвал он.

Мальчики неохотно выползли и с обидой заморгали сонными глазами. Завулон прижал палец к губам, отогнул край плаща и показал свою добычу. Сон с них как ветром сдуло. Они переглянулись, деловито кивнули и пошли за Завулоном обратно в лес. Мяса было не так много, чтобы делить его с кем-то еще.

Ловко и умело Моди ощипал гуся, а Трюггви нарубил сучьев тройным лезвием. Завулон следил через Тень, чтобы к их костру никто не приблизился. Утром на вопрос Регина, где он шлялся полночи, Завулон только довольно улыбнулся и облизнул все еще жирные губы. Прекрасно Моди умел жарить гусей, превращая жестковатое мясо в лакомство, достойное самого Фафнира.

Снег слегка поутих, в крови бурлила свежая Сила, в желудке лежала приятная тяжесть хорошо прожаренного мяса, и война с Ангвари впервые показалась вполне сносной. В животе у Регина заурчало, и тот посмотрел на Завулона волком.

Может, он бы и не спустил Завулону ночную вылазку с рук, но часовые затрубили в рог. Маги из крепости снова пытались пробиться через оцепление. Завулон и Регин подхватили мечи и побежали туда, где виднелась темная громада крепости.

Ров был набит телами под завязку, и они легко перебежали его, просто ступая по телам. Завулон мельком подумал, что без наведенной зимы лагерь задохнулся бы от смрада.

Под крепостными стенами звенели мечи — люди рубились против людей. Их страх и ярость наполняли воздух Силой. Ее было так много, что Тень сама засасывала Завулона внутрь. Он засмеялся от переполнявшей его радости. Перед солдатами вышла только горстка магов, и они больше не защищали крепость. Они убегали, и Регин огромными шагами помчался к ним наперерез.

Под сапогами то хлюпал розовый от крови снег, то чпокали тела убитых. Регин встал на пути беглецов. Меч в его руках светился от подвешенных к нему заклинаний. Старший из беглецов повел ладонью, и Регин слегка качнулся.

Тут же ноги сами понесли Завулона за спину Регина. Дергаясь как марионетки на ниточках, к нему присоединились остальные ученики, и Завулон почувствовал, как его ладонь сжала теплая рука Трюггви. С другой стороны под руку его взял Бьерн, и дальнейшее Завулон видел как будто со стороны.

Он чувствовал, как через него проходит струя Силы, вливаясь в Регина, и видел, как старший по силе из беглецов поднял руку:

— Дай нам пройти, — потребовал он.

Вместо ответа Регин повел ладонью, и земля под их ногами ядовито зашипела и задергалась, будто пытаясь их проглотить. Чужой старший грустно покачал головой. Голодная земля ни ему, ни другим видимого вреда не причинила.

Тогда Регин рубанул мечом, спуская на беглецов все, что было на клинке.

Их лица потонули в разноцветных всполохах, магия пыталась беглецов одновременно сжечь, заморозить, освежевать, разорвать на куски и расплющить. Когда бушующая вокруг них Сила угасла, на ногах остались только трое, и Завулону на миг передалась злобная радость Регина.

Но старших из них не взял даже поцелуй Арахны — ото всего они успели закрыться. Регина отшвырнуло назад ответным ударом, и связь между ним и кругом Силы ослабла. Завулон торопливо восстановил связывавшую их нить, мимоходом пожалев, что удар чужаков Регина не убил.

Регин неторопливо поднялся с колен, выставил перед собой руку, и Завулон почувствовал, что старший начал брать по-настоящему. Рядом охнул Трюггви, чуть не выпав из круга. Колени у него подкосились, но он сразу выпрямился и вскинул голову.

Чужих старших оттеснило назад к крепости. Регин наступал на них, бросив все изыски, давив только чистой Силой. И они отступали обратно под свод своей стены, пока двое из них не объединились в круг и не начали питать своего старшего. Регин и чужой старший застыли. Никто из них не двигался. Только Сила впустую выливалась в Тень, и Завулон быстро потерял все, что дало ему убийство прошлой ночью.

Но этого Регину было мало, и он продолжил брать дальше. Он продолжал брать даже тогда, когда Силы в Завулоне почти не осталось, и Завулон безвольно позволял ей покидать свое тело. Один из чужих учеников упал, теперь противник Регина черпал Силу только из одного своего соратника.

А Завулон почувствовал, как невидимые щупальца, тянущиеся к нему от Регина, присосались к его сердцу, и понял, что запасы у него кончаются. И внезапно воля вернулась к нему. Он сжал зубы. Он не мог позволить себе отдать больше Силы. С какой стати! Он потеряет свои способности или даже умрет!

Завулон спешно потянулся сознанием к жмущимся под стенами воинам, но они были вычищены досуха. И Сила, витавшая в воздухе, исчезла, все вобрал в себя жадный Регин. И он продолжал вытягивать из Завулона и остальных их последние крохи. Тогда Завулон закрылся от жадных щупалец, сам зачерпнул Силу из соседей и швырнул ее Регину вместо своей.

Ногти Трюггви больно впились ему в ладонь, мальчик дернулся, но из круга не выпал и честно отдавал Завулону то, что у него было. Вскоре он побледнел и уронил голову на грудь. Потом совсем упал и мешком повис на руках, а Завулон продолжил прогонять энергию через его безвольное тело. Он беспорядочно выкачивал энергию из всех, до кого мог дотянуться, потому что Регин требовал постоянную подпитку, а сам Завулон не мог больше отдать ни капли. Иначе упал бы, как Трюггви, и круг распался бы. Он и так еле держался на ногах.

Бьерн попытался закрыться и выскочить из круга, но держали его крепко. Как он не дергался, Сила покидала его тело. Через несколько минут и он затих. Моди опустился на колени, он был весь в поту. Глаза его закатились и он потерял сознание, а Завулон начал забирать еще больше Силы у его соседа.

Неожиданно это закончилось. Нить между Регином и Завулоном разорвалась.

Из крепости вышли Фафнир и Фенрир, оба довольно потрепанные. Фенрир был в облике громадного волка. Он прихрамывал на заднюю лапу. Одежда Фафнира была разодрана в нескольких местах, и сквозь нее виднелась белая чистая кожа.

Фафнир обернулся к чужому старшему, и противник Регина, до этого отразивший все атаки, рухнул на колени, как подкошенный.

— Ангвари мертв, — громко объявил Фафнир, обведя взглядом весь двор. И уже тише обратился к чужому ученику: — Твой учитель погиб, но тебе умирать не обязательно. Прослужи мне двадцать лет, пока я не восстановлю свой клан, и потом я отпущу тебя с миром.

Регин сжал кулаки. Чужой старший поднялся с колен и коротко кивнул. Фафнир положил руку ему на плечо:

— Позаботься о том, чтобы твоих братьев и учителя похоронили с честью.

Завулон огляделся и увидел, что он один остался на ногах, а остальные кто как повалились на снег. Моди почти сразу застонал и поднялся на четвереньки, и Завулон понял, что мальчишка сам себя вырубил и защитился от круга. Завулон усмехнулся, и обернулся к Трюггви, чтобы помочь тому прийти в себя.

Трюггви лежал на земле, раскинув руки. И Сила, и жизнь полностью покинули его тело. На лице у Трюггви застыло обиженное выражение, как будто он спрашивал: как же так? Почему его меч так и остался в ножнах, не успев ни разу обагриться в крови врага?

Моди подполз к нему, извиваясь на толстом брюхе, и завыл. Его щеки противно, мелко дрожали, по ним катились слезы. Завулон подавил желание его пнуть. Он устало опустился на чей-то труп и обхватил голову руками. Глаза щипало. Он готов был разреветься хуже Моди. Почему мелкий гаденыш выжил, а Трюггви, его любимец, погиб?

Завулон оторвал руки от лица и посмотрел на Моди с ненавистью. Тот хлюпал носом и гладил своего собрата по бледным рукам и лицу. Завулон взглянул, как себя чувствуют остальные. Олли поднялся с колен. У него кровь шла носом, но в остальном он был в порядке. Освальд все еще лежал без сознания. Бьерн умер. Завулон отвернулся.

К нему медленно подошел Регин. Глаза у него были бешеные. Внезапно он сорвался с места, бросился на Завулона и затряс его за плечи. С губ Регина срывалась слюна. Он орал, но Завулон не трудился разобрать слова и ждал, пока Регин успокоится.

Так же внезапно Регин отпустил его, и Завулон увидел, что это Фафнир оттащил старшего за ворот. Регин рванулся к Завулону так, что ткань его рубахи треснула. И Завулон впервые увидел, чтобы Фафнир ударил Регина. Он отвесил ему такую оплеуху, что голова у Регина мотнулась назад. Он замер и уставился на учителя, моргая ошалевшими глазами.

— Прекрати, — потребовал Фафнир. Лучше потерять несколько магов третьего ранга, чем одного будущего Высшего, — он склонился над Завулоном и погладил по волосам. — Я доволен тобой, мальчик. Все хорошо.

Он снова погладил Завулона по волосам и повторил:

— Война закончилась. Теперь все будет хорошо. Я дам тебе нового слугу. Выберешь самого смышленого и проворного из младших.

Мимо прохромал Фенрир и потащил зубами труп Трюггви к лесу. Наверное, тоже потерял много Силы в битве. Фафнир поморщился. Завулон остался сидеть, где сидел. Какая теперь разница, если Трюггви все равно уже мертв. Моди взвизгнул и закричал:

— Пусть он оставит его в покое!

Завулон промолчал. Моди поднял с земли тяжелый, слишком большой для него щит и заковылял вслед за волком. Завулон не стал его останавливать. Если Моди хочет отправиться вслед за собратом, туда ему и дорога. Завулон никогда не был к нему особенно привязан.

Фенрир обратил внимание на помеху только тогда, когда мальчик вышел прямо перед ним и выставил перед собой щит. Волк мотнул головой, не разжимая зубов на рубахе Трюггви, и попытался его обогнуть.

Моди с размаху ударил кромкой щита оборотня по носу и заорал:

— Оставь его в покое!

Фенрир коротко, по-животному, взвизгнул — ни дать ни взять собака, которой дверью прищемили хвост. А Моди продолжил размахивать щитом и орать: «Оставь его в покое!». И неожиданно волк разжал челюсти, отпустил тело Трюггви, и потащил вместо него в лес мертвого человеческого воина.

Когда складывали курганы для павших, Завулон с одобрения Фафнира разрешил Моди положить в пирамиду камней первый камень и первому спеть погребальную песнь.

@темы: дозоры, фанфики, от учителей не уходят