[leasel]

Название: От учителей не уходят
Автор: leasel
Бета: Dec
Фандом: Дозоры
Размер: миди, ?
Пейринг/Персонажи: Фафнир/Завулон
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: планируется NC-17
Предупреждения: дикость нравов, абьюз как норма жизни, нанесение тяжких телесных
Краткое содержание: Сиквел к фику "Учеников не убивают". Фафнир выкупает из плена у Светлых нового ученика и приводит в свой клан.
Размещение: только ссылкой

глава третья, 3700 слов

В очаге потрескивали дрова. Дым скапливался под закопченными сводами пещеры. Неслышно подступил раб с рогом меда, наполнил опустевший кубок Фафнира и тенью поплыл дальше.

По правую руку Хель скучала над жареным мясом и хлебом. Фафнир не видел, чтобы хоть один кусок попал ей в рот, но блюдо постепенно пустело. Рукой Хель рассеянно перебирала белые, как лен, волосики одной из младших учениц, которая сидела на полу и лопотала с игрушечной лошадкой.

По левую руку расправлялся с утиной ножкой Регин. Губы и пальцы его блестели. Волосы в неверных отблесках огня отливали рыжим, крепкий стан стягивал золотой пояс. Фафнир бережно скользнул мыслью по щитам Регина, проверяя, нет ли на нем порчи или сглаза, внушенной хвори или любовной тоски. Первый год он не укреплял защиту ученика и не вплетал в нее свои нити. Враг мог этим воспользоваться.

Дорогой сердцу ученик был чист, и Фафнир поднял кубок. Хель, Регин и ближние из учеников почтительно замерли. Первый кубок Фафнир поднял, чтобы почтить Двуединого, второй — за то, чтобы в жилах учеников клана не иссякала Сила, и третий — за то, чтобы Ангвари сдох как собака.

В семье Ангвари не было ни одного внерангового мага, кроме него самого. На что тот рассчитывал, решив высунуть нос из Рима, Фафнир не знал. И это стоило выяснить. А когда он выяснит, то снова изгонит Ангвари и кучку его учеников со своих земель. Подумать только, живут в домах, среди людей и таятся от них. Хуже, чем трусливые южные маги.

Фафнир довольно оглядел своих бойцов и учеников. Каждый из них стоил двоих слабосильных сынов Ангвари.

Юный Бьерн не уступает боевым опытом взрослым магам. Сила Регина грозит выйти из рангов. Из нового мальчика тоже должен выйти толк. Хель сказала, что вернет со временем ему глаза, а раз сказала, значит, сделает.

Двери в обеденный зал приотворились. Вошел Завулон, шаря руками по кованым створкам. На глазах у него была плотная повязка. Держась вдоль стены, он начал неуверенно пробираться к обеденным скамьям. Рабы, разносившие подносы и кувшины, плавно огибали его.

Над ближним к нему очагом жарилась на вертеле тушка свиньи. Жир сочился с нее и с упоительным шипением испарялся на углях. Завулон остановился, поводил носом в воздухе и сел на пол. Мимо проходил раб, и Завулон протянул раскрытую ладонь в его сторону. Но раб уносил пустое блюдо, и ему нечего было дать, кроме обглодков и костей для собак. Ничего не дождавшись, Завулон опустил руку.

Фафнир наблюдал.

Младшие ученики завозились на скамье, подтолкнули друг друга локтями. Один из них подозвал раба с пустым подносом и пошептался с ним. Раб испуганно замотал головой. Тогда ученик сгреб с его подноса несколько обглоданных костей, бросил их в пустую миску и сам подошел с ней к Завулону.

На скамье затаили дыхание. Завулон улыбнулся. Он взял миску, запустил в нее руку, и тут же благодарность на его лице сменилась растерянностью. С досадой швырнув объедки в огонь, Завулон отвернулся. Скамья взорвалась хохотом. Фафнир тоже не сдержал улыбки. Но долг учителя требовал вмешаться, и Фафнир тронул плечо Регина:

— Разберись.

Регин облизал напоследок обглоданную утиную кость, встал и вместе со своей тарелкой подошел к шутнику.

— Свейн, брат мой, — заговорил Регин. — Напомни мне: как наш господин велит обращаться с ранеными братьями?
— Защищать их, делить с ними пищу и кров. Заботиться как о себе.
— И ты чтишь этот завет?
— Да, старший.
— Значит, и с Завулоном ты поделился тем, что съел бы сам?

Свейн неохотно кивнул.

— Тогда тебе не составит труда доесть это, — под дружный хохот младших, которым все равно было над чем смеяться, Регин впихнул Свейну свои объедки.

И не отходил, пока тот не положил их в рот.

После этого Регин подозвал рабыню, указал ей на слепого и велел накормить. Та умчалась выполнять приказ, и Фафнир вновь потерял к этой части зала интерес.

***

Без давившей на глаза повязки было лучше. Завулон почти ничего не видел, но почти ничего было лучше, чем совсем ничего. Страх, что он навсегда потерял зрение, ушел. Оно восстанавливалось, медленно и долго, и на это время Завулона предоставили самому себе. Во владениях Фафнира не нашлось работы для полуслепого.

Завулон шатался по каменному лабиринту и изнывал от скуки.

Даже поговорить было не с кем. Вампиры днем спали, молодые маги улетели в свой дозор. Остались только совсем дети, которые были так малы, что их еще не ввели в Тень, и та не оставила на них свой отпечаток.

На верхнем ярусе, где было много дыр в потолке и много света, стайка их налетела на Завулона и окружила его. Они схватили полы его льняной рубашки, потянули за вышитый серебром кожаный пояс и загалдели. Младшая ведьмочка, любимица Хель, попыталась вытащить нож у него из ножен. Завулон осторожно придержал ее пальцы.

Она заканючила, но быстро успокоилась и важно сообщила:

— У нас есть крепость. Мы тебя туда не пустим.

И через минуту отвела Завулона к «крепости». Он опустился рядом с ней на колени, приблизил лицо и понял, что это прохудившийся сундук, который обложили «забором» из четырех досок. Он кивнул детям — хорошая крепость.

— Это крепость Ангвари, — поделился с ним тощий мальчик, у которого постоянно текло из носа. — Учитель ее захватит и отделает его по полной.
— Вот как? А где тогда сам Ангвари?

Ангвари у детей не нашлось. Завулон достал из-за пазухи яблоко, воткнул в него две ножки-палочки, ножом вырезал на кожуре глаза и рот. Потом опустил яблоко на землю и с трудом нашел в окружающей его мути свою тень. Немного Силы и, к восторгу младших, яблоко начало бегать, бойко перебирая ходунками.

Дети с визгами помчались за ним. Судя по их азартным крикам, яблоко отлично прыгало и уворачивалось. Завулон не видел их лица, но ясно видел их яркие, с брызгами радости, ауры. Не часто старшие соглашались их развлекать. Завулон присел на «крепость».

Завулон сам не был уверен, сколько ему зим — пятнадцать или шестнадцать, но из сопливого возраста он точно вышел, и возиться с малышней и впрямь было немного стыдно уже. Но все веселее, чем бродить одному.

Заряд вложенный в яблоко иссякал, оно замедлилось и дети его сцапали. Один мальчик держал яблоко за палочки-ножки, другой занес над ним камень, и Ангвари был торжественно казнен. Остались только мокрые ошметки давленого яблока.

Завулон встал, потянулся и пошел дальше, хоть дети и прыгали вокруг, уговаривая остаться и еще поиграть. Один из мальчиков дернул за рукав и с озадаченным видом спросил:

— Старший, а старший, а когда мама за мной придет?

Завулон почесал в затылке. Он не знал, стоит ли объяснять малышу, что, скорее всего, его родителей убили. Во всяком случае, первый наставник Завулона поступил так. Негоже, чтобы человеческая семья тянула мага назад.

Поэтому Завулон просто буркнул: «Не знаю» — и ушел.

Он спустился на свой ярус и почти добрался до своей пещеры, когда из земли выросла тень. Она подошла ближе, постепенно складываясь в мутные очертания человека, и наконец превратилась в Регина.

— Я придумал, куда тебя пристроить.

Завулон придал своему лицу почтительное выражение.

— Ступай к Хель и делай, что она скажет. Пока твои глаза не исцелятся, будешь у нее в услужении и обучении.
— Хорошо. Что я должен изучить?
— Пусть ведьмы поучат тебя своей бабской магии. Как лечить, как за домом следить, как мужчину приворожить. — Регин хмыкнул: — Тебе пригодится.

Завулон непонимающе сморгнул. Регин ухмыльнулся.

— Ты думаешь, я не понимаю, как ты выжил у Светлых?
— Думаю, понимаешь, господин любимый ученик Фафнира, — огрызнулся Завулон.

Регин окаменел лицом, и Завулон с веселым удивлением понял, что не промахнулся. Он пригнулся, уворачиваясь от заклинания Регина, и со всех ног пустился наутек. Регин загромыхал вслед за ним коваными сапогами, и Завулон поспешно свернул на короткий путь к покоям Хель. После этого Регин отстал.

Даже он не осмелился бы пролить кровь во владениях Хель. Надо бы держаться к ней поближе, пока здоровяк не остынет.

Завулон прислонился к гладкой стене, чтобы отдышаться, и прыснул со смеху. Теперь понятно, почему Фафнир не окружает себя ведьмами, как другие могучие маги. И понятно, почему Регин после их уроков такой злючий. Бедолага, дорого дается ему учительское расположение.

Хорошо, что на самого Завулона учитель смотрит не ласковей, чем на паршивого щенка, и приязнь Фафнира ему не грозит.

***

Кусты возле женской бани оказались колючими. Завулон уже жалел, что поддался на уговоры Свейна и полез сюда.

Это Свейн пронюхал, как незаметно выбраться из пещер и зайти в тыл человеческой деревни. Завулон подозревал, что старшие про лаз прекрасно знают. Возможно, сами когда-то пользовались, а им лишь позволяют на миг глотнуть вольного воздуха. Это раздражало.

К тому же с его зрением Завулону почти ничего не было видно. И это тоже раздражало. Свейн и Освальд причмокивали губами от восторга, а Завулону удалось разглядеть только пар и общее ощущение чего-то волнительно розового.

— Смотри, смотри, какая жирная, — с восхищением бормотал Свейн. — Я бы на ней попрыгал.
— Не вижу, — с тоской признался Завулон.
— А ты зайди внутрь.

Хихиканье Освальдо оборвалось. Завулон тоже оглянулся и посмотрел на Свена с немым вопросом. Свен пожал плечами, будто удивляясь, можно ли быть такими ослами, и снисходительно пояснил:

— Ты же маг, один из их хозяев. Они даже жаловаться на тебя не будут. Зайди, там есть на что посмотреть. И что пощупать, — Свен хихикнул.

Звучало соблазнительно. Очень хотелось посмотреть на голую женщину. Ведьма, повздорившая с подружкой и попавшая к Хель с порчей, которую Завулон купал в целебном отваре, не в счет. Она так покрылась струпьями, что Завулон мыл ее, отвернувшись.

— Иди, не бойся, — хихикнул Свейн. — Ты только не пихай им, а то еще учитель жениться велит, но потрогать-то можно.
— Иди, — вдруг поддакнул Освальд. — А то мы одни веселимся, а тебе ничего. Иди спокойно, я посторожу.

Завулон задумался.

Розовые, мягкие от воды тела звали его из низкого бревенчатого строения. Он представил набухшие, тяжелые груди, которые так и просились в руки. Широкие, гладкие бедра и жаркое влажное место между ними. Завулон никогда не видел его, и на этом моменте воображение ему отказывало, но там явно что-то хорошее. Вот бы засунуть туда — нет, не член, если сделаешь ребенка, и впрямь жениться заставят — но хотя бы пальцы.

Он шумно вздохнул.

Хель бы это не одобрила. Ей бы и то, что он сюда пришел, не понравилось. В его мыслях Хель ничего не говорила, но слегка разочаровано хмурилась.

— Мне надо идти, — очнувшись от грез, сказал Завулон. — Хель ждет меня.
— Слабак, — фыркнул Свейн.

И Завулон, прежде чем уйти, съездил ему по уху.

Он поднял с земли свою Тень, а потом поднял ее еще дважды, и очутился в мире, куда получил ход лишь недавно. Человеческих домов здесь не было. Остались только горы, да и те больше не были горами. Их место заняли громадные муравейники, где вместо соломинок и травинок были сухие стволы деревьев.

Завулон покружил возле муравейника и нашел вход. Хель на самом деле ждала его, а через третью Тень идти к ней было быстрее. И безопаснее: первые две Тени Регин просматривал. Тихой мышкой Завулон проскользнул мимо его смутной фигуры и только ближе к покоям Хель вернулся в мир людей.

Могильник Хель встретил его холодом, но к холоду Завулон привык. Сложнее было притерпеться к покойникам. Сначала Завулон думал, что они лежат себе тихо и никого не трогают, и не обращал на них внимания. Пока однажды не столкнулся с одним из жмуриков лицом к лицу. Ведьмы до сих пор над ним посмеивались за то, что он заорал и испепелил мертвеца на месте.

Сегодня в хладной зале оживших мертвецов не было, не считая одного обжегшегося на меду вампира. Завулон выдал ему склянку свежей крови для восстановления, тот высосал ее и убежал, радостный, что ему не пришлось попадаться на глаза Хель. Почему-то низшие ее побаивались.

Завулон прошел мимо мертвых тел у стены и живых тел на узких постелях вглубь покоев. Он обнаружил Хель в комнате с книгами и свитками. Она читала, устроив ступни на резной скамеечке. Завулон сел у ее ног и запрокинул голову. Хель не оторвалась от чтения, но на лоб опустилась ее узкая прохладная рука.

— Завулон, что, по-твоему, отделяет человека от нелюдя? — спросила она, свернув и отложив свиток. — Мага, вампира или оборотня, неважно.
— Мы умеем ходить в Тень, — полувопросительно ответил Завулон.
— Да, конечно... Но что позволяет одним ходить в Тень, тогда как другие никогда не смогут это сделать?

Завулон нахмурил брови. Обычные люди не могли ходить в Тень, ибо на то они и обычные люди, но такой ответ Хель бы не устроил.

— У нас больше Силы, — осторожно предположил он.
— Вот как? — слегка прохладно спросила Хель. Похоже, ответ был неправильный. Может, противоположный понравится ей больше...
— У нас меньше Силы?
— И что навело тебя на эту мысль?
— М... потому что мы черпаем Силу из людей? Как у людей крестьяне сеют и собирают хлеб, а потом приходит князь и его воины, и забирают свою долю. Но сам князь не пашет и не сеет. Просто у него есть войско, и все, что ему надо, он может отобрать.

Он осторожно покосился на Хель: не смеется ли она над его рассуждениями. Сам бы он рассмеялся: когда князь отбирает у крестьян хлеб, этот хлеб становится его хлебом, и хлеба у князя предостаточно. Но Хель оставалась серьезной, и Завулон на пробу продолжил:

— Мы отличаемся тем, что можем отбирать у людей Силу. Но почему мы это можем, я не знаю, клянусь Тьмой!
— Не призывай изначальные силы лишний раз, — посоветовала Хель. — Но твой ответ меня устраивает. Все, что дает нам магия, дают нам люди. Мы не выживем без них и всегда будем в них нуждаться. Зато они прекрасно обходятся и сами по себе. Когда-нибудь каждому из нас придется таиться, иначе нам не выжить. Помни об этом.

Завулон понурился. Так он и думал, что Хель не обойдет вниманием его вылазку. Но она вроде бы не злилась. Потрепав его по волосам, Хель сказала:

— Я видела, как ты шел по третьему слою. Я рада, что он больше не пугает тебя. Ты молодец. Я передам Фафниру, что тебя можно признать магом второго ранга.
— Когда я смогу пройти дальше?
— Не скоро, — по губам Хель скользнула рассеянная улыбка. — Не жадничай, мальчик, успеешь еще получить все сполна. И Силу, и то, что за ней следует.

Не вставая, Хель незаметно исчезла внутри своей тени. Завулон даже не сразу понял, что она пропала. Он шагнул вслед за ней и нагнал на третьем слое. Хель задумчиво стояла у проема, где расходились спутанные сучья, образуя окно, и смотрела вдаль.

Тень изменила ее облик. Волосы посеребрились, кожа иссохла и прилипла к черепу, а ткань платья как чешуей покрылась человеческими ногтями. Вместо носа, рта и глаз на ее лице зияли провалы с истрепавшимися краями.

Завулона на миг взяла зависть. Сам он только покрывался чешуей, как у ящерицы, даже не теряя своей одежды. Если верить Освальду, выглядело это скорее нелепо, чем страшно.

Тень вокруг Хель всколыхнулась и зашевелилась. Она развела руки, растопырила пальцы, и с них, быстро перебирая лапками, на ниточке свис паучок. А потом еще один, и еще, пока иссохшие стволы не скрылись под колышущейся темной массой. Хель опустила руки, и пауки кольцом хлынули в разные стороны. Не успел Завулон моргнуть, как волна их прокатилась за край холмов и обратно вернулась к хозяйке.

— Ты запомнил, как я это сделала?

Голос Хель звучал будто издалека.

— Нет.
— Не страшно, — рваная дыра внизу ее лица исказилась в подобии улыбки. — С первого раза никто не запоминает. Я научу.

Завулон хихикнул:

— А знаешь, Регин посылал меня изучить ведьмовство.
— Завулон... — из пасти вырвался глубокий вздох. — Мне жаль, но у тебя нет способностей к ведовству. Ни малейших. Я буду учить тебя тому, что ты сможешь освоить.

***

Пришла зима, завалила деревушку густым снегом. Площадь перед горой обезлюдела, дома превратились в гигантские сугробы с протоптанными между ними тропинками. Только тропинки да поднимавшиеся от крыш тонкие струйки дыма выдавали, что люди еще не сбежали.

Жизнь замерла. И только вороны по-прежнему вылетали каждый день из своих окон. Глаза зажили, и Завулон вылетал вместе с остальными.

Снег налипал на перья и тянул вниз, каждый взмах давался с трудом.

Он кружил над богатой усадьбой в долине, ища, где бы сесть и почистить перья. Не хотелось получить от людей ком снега или камень. Вред ему причинить не сумеют, но будет больно. Наконец Завулон подыскал удобный забор и слетел к нему вниз. Следом слетели двое его подопечных.

Зима — время спокойное, свободное от стычек с другими кланами и Светлыми. Детей знакомили с Тенью и начинали учить магии именно в это время. Завулону тоже досталась парочка слабых и бестолковых мальчишек, Трюггви и Моди, годных по сути только на обзорные полеты да на стояние в круге Силы.

Завулон должен был научить их совсем немногому: держаться внутри единственно доступной им первой Тени да освоить простейшие заклинания. Но и это им не давалось. Завулон и орал на них, и ругался, и даже угрожал выкинуть к людям, но на неблагодарных тварей ничего не действовало. Они готовы были наложить в штаны от страха, но не понять хоть слово из его объяснений.

В конце-концов Завулон плюнул, успокоился и стал везде таскать их за собой в надежде, что хоть на примере они что-то усвоят. Это помогло.

Трюггви стряхнул с себя снег и взлетел, а ленивый Моди свалился с забора лапками кверху и сделал вид, что помирает. Завулон подскочил к нему и стукнул клювом по темечку. Тот сразу ожил.

Завулон поднял голову. Блеклое солнце висело над самой кромкой неба, и Завулон радостно запрыгал на снегу, оставляя черные крестики следов. Можно было лететь домой, где ждали мясо и теплый хлеб, сладкий мед и постель. Он так уставал в полетах, что и циновка казалась царской периной.

Услышав тройное карканье — знак к возвращению домой — Трюггви и Модо замахали крыльями как бешеные и помчались к родным скалам даже быстрее него. Завулон поспешил вслед за ними. Он продолжал шарить глазами по земле, но все ауры принадлежали волкам да лисам. Дровосеков и то не было. В злые морозы люди сидели по домам и даже собаку на улицу не выгнали бы, а Фафнир учеников не жалел. Завулон снова коротко и зло каркнул.

Прилетев домой и отправив подопечных на ужин, Завулон поспешил к покоям Хель. Его глаза исцелились. Он больше не служил в покоях Хель и не внимал ее науке, но всегда старался обменяться с ней приветом, вернувшись из полета.

С порога он понял, что случилось страшное.

В покоях стоял стон и крик. От ведьм было не протолкнуться. Они бесновались и заламывали руки. Одни рыдали, другие выли, царапая себе лица длинными когтями, и только Хель безмолвствовала. Лицо ее превратилась в непроницаемую маску.

Понять что-либо в этой суматохе было невозможно. Завулон поймал за руку одну из учениц Хель и спросил:

— Что случилось?
— Гудрун баловалась, баловалась, играла в ведьму — да и вошла случайно в тень. Теперь она ведьма.
— Но что же в этом плохого? — удивился Завулон.

Маленькая Гудрун у Хель была любимицей. Неужели та не простила бы ей самовольный вход в Тень?

— Ах, сам посмотри... — отмахнулась ведьма.

Завулон протиснулся сквозь круг ведьм, внутри которого растерянно озиралась виновница переполоха. На щеках у нее остались дорожки от слез, глаза были заплаканы. Завулон взглянул на нее через Тень и чуть не помянул врага всего человечества.

В ауре девочки белели светлые полосы. Наверное, ей было хорошо и весело, когда она играла. Слишком хорошо и весело. Тень не признала ее Темной.

— Что же теперь с ней делать? — растерянно спросил Завулон, и Хель будто ожила. Она плавно повернула к нему голову и мелодично сказала:
— Пусть Фафнир скажет это.

Она подняла девочку на руки и нежно прижала ее к груди. Та обвила руками ее шею и прекратила плакать, сморщенное красное личико разгладилось и заулыбалось. Завулон молча последовал вслед за Хель в обеденную залу.

Хель поставила Светлую перед Фафниром и вкратце рассказала, что случилось. Он оставил золотой кубок в сторону и долго смотрел на девочку немигающими глазами. Та спряталась Хель за юбку.

— Законы Тени не велят казнить детей за то, что те приняли не ту сторону, — наконец изрек Фафнир. — Снесите ее в лес, к камню великанов, и там оставьте. Остальное решат норны.

От камня великанов до ближайшего поселка взрослому мужчине была неделя пути. Девочка горько разревелась, поняв, что ее все-таки казнили. Ее не убьет рука мага, но убьют мороз, дикие звери или голод.

Хель склонила голову, подчиняясь.

— Я отнесу девочку, — сказал Завулон, опустив глаза.
— Ты? — Завулон почувствовал на себе тяжелый взгляд Фафнира и склонился в поклоне. — Ну что ж, отнеси ты, — пробормотал Фафнир и вернулся к питью.

Хель передала Завулону руку девочки и исчезла, не обронив не слова.

Путь до камня великанов был долгий.

Скрадывая милю за милей, Завулон пробирался сквозь сугробы через Тень. Обездвиженная девочка висела у него на закорках. Когда он добрался до цели, была уже глубокая ночь. Одинокий камень возвышался над поляной, огромный, тяжелый, будто и впрямь занес его когда-то сюда великан из легенд.

Завулон сгрузил девочку на снег, перевел дух и оглядел звездное небо. Нетопырей не было, его грех видели только сосны.

Девочка ожила, разлепила глаза. Завулон взмахнул руками и совершил те же пассы, что и над вверенными ему мальчишками. Тщедушное тельце уменьшилось еще больше и покрылось перьями, и вскоре перед Завулоном стоял некрупный ворон.

Завулон стянул кольцо с меньшего пальца, сбросил с него старое заклинание и добавил новое. Потом взял ворона в руку, надел кольцо ему на лапку и сказал:

— Лети на путеводную звезду не меньше семи ночей, только там владения Фафнира закончатся. Найди себе хорошую семью. Когда будешь в безопасности, стащи кольцо и снова превратишься в человека. Оно будет греть и защищать тебя, но ты все же избегай воронов и летучих мышей. Все поняла?

Гудрун подпрыгнула, коротко взмахнув крыльями, и сорвалась с его руки. Завулон задрал голову, провожая ее взглядом, пока птица не превратилась в черную точку и совсем не исчезла. Он снова проверил, нет ли за ним слежки, но вроде бы все было чисто.

Правильнее было бы убить девчонку, но Завулон хотел порадовать Хель. Он знал, что та к ней привязалась. От того, что Светлые получат слабенькую ведьму, беды не будет.

— Ты совершил ошибку... — первое, что сказала Хель, когда Завулон вернулся на рассвете и поспешил к ней с радостной вестью.

Улыбка сползла с его лица.

— Ты совершил ошибку, нарушив приказ Фафнира, — повторила она. — У него были причины поступить именно так.
— Он велел снести девочку к камню и оставить. Я отнес и оставил, — буркнул Завулон. Его грызла обида.

Хель посмотрела печально и строго, и Завулон умолк.

— Господин знает?
— Нет.
— Ты ему скажешь?
— Нет, — Хель вздохнула. — Сделанного не воротишь, и я не знаю, смогу ли исцелить последствия его гнева во второй раз. Будем надеяться, что ошибка твоя останется без последствий.